За пятнадцать минут до полудня мне приходит смс: «Буду через минуту. Я в пурпурном «хаммере».
Часть про «хаммер» — шутка, но ровно через минуту хип-хоп-герой из Сиэтла приезжает в чем-то не менее шокирующем — черном Cadillac DTS Biarritz 2008 года с тонированными стеклами, кремовым виниловым откидным вехом, белыми шинами и рядами маленьких кактусов, высаженных вдоль бортов.
Маклмор — 32-летний уроженец Сиэтла и самый успешный белый рэпер со времен Эминема, — стал одержим «кадиллаками» еще подростком, слушая калифорнийский гангста-рэп на кассетном плеере. Он купил DTS несколько лет назад, «на мои первые настоящие рэп-заработки». На его запястье красуется Rolex President, украшенный бриллиантами.
Атмосферу шика нарушает пластиковое детское кресло, установленное на заднем сиденье — собственность девятимесячной дочери Маклмора, Слоун. Кроме того, у машины помят бампер. «Я разнес его вчера, — говорит рэпер. — Я ехал и смотрел World Star (сайт для обмена хип-хоп-видео, — прим. RS), и думал: «Я веду себя как придурок». И ровно в этот момент я въехал в грузовик».
Он ухмыляется, качает головой, и мы едем дальше. В Сиэтле январь, и Маклемору, урожденному Бен Хэггерти, есть о чем подумать. Он готовится выпустить «This Unruly Mess I've Made», свой шестой релиз и второй, записанный вместе с его творческим партнером и музыкальным архитектором Райаном Льюисом. Их дебютом был хит 2012 года «The Heist», ставший платиновым и обошедший релизы Кендрика Ламара, Дрейка, Джей-Зи и Канье Уэста в борьбе за «Грэмми» за лучший рэп-альбом. В числе прочих хитов на диске был вездесущный «Thrift Shop» — ода барахолкам, проведшая шесть недель на первой строчке чарта и заработавшая 863 миллиона просмотров на YouTube.
Первый сингл с «Unruly Mess» — «Downtown», ода олдскульному рэпу и театральности в стиле Фредди Меркьюри — скоро получит платиновый статус, и Маклемору нужно заняться промоушеном: сегодня они с Льюисом летят в Финикс, где начнется их тур по двадцати пяти городам.
Перед этим Маклемору надо сделать несколько дел, в том числе заглянуть на репетицию, и главное — зайти на встречу бывших аддиктов. Там рэпер расскажет, как он, в течение семи лет удерживаясь от употребления алкоголя, несколько раз уходил в наркотический загул, после того как «The Heist» превратил его из андеграундного эмси с локальной репутацией в поп-звезду. Он расскажет о том, чего он боится: уехать из города и не суметь удержаться без поддержки своей группы. «Если я не поставлю свое будущее на первое место, я рано или поздно впаду в депрессию или накачаюсь, — говорит он мне позже. — Я принимаю разные вещи. Это могут быть таблетки, трава, порошок, что-то, что можно съесть. Не важно. Если я что-то заглатываю, я хочу еще».Маклемор просит меня не называть программу, в которой он участвует. Его отношения с наркотиками начались, когда он был подростком. Накурившись или насосавшись виски он крал деньги из кассы на своей работе в Burger King, «разбивал окна машин, чтобы украсть бабла и купить еще выпивки, рисовал граффити, ездил на тачках, которые угнали мои друзья».
Это не было следствием материальных проблем — Хэггерти вырос в зажиточной семье, — а скорее «обрядом перехода, проблемами с гормонами, желанием стать своим — и выпивка не помогала». Однако в граффити и хип-хопе он нашел способ самовыражения, который требовал не только храбрости, но и усердия. Чтобы подтолкнуть его в правильную сторону, родители послали Хэггерти в летнюю художественную школу в Бруклине. Это не помогло: «Я провел целое лето в пьянстве и безделии, и мне пришлось наврать своим родителям, что жидкость из кондиционера затекла на мои работы и мне пришлось их выбросить», - говорит он. Но там он придумал имя Маклмор и встретил парня, который сказал ему: «Бро, ты алкоголик». «Я никогда раньше об этом не думал, — вспоминает рэпер. — Я знал, что когда ты пьешь и принимаешь наркотики, происходят плохие вещи, но я никогда не думал, что это относится ко мне».
Когда Rolling Stone в первый раз опубликовал материал про Маклемора в 2013 году, он взял нас на встречу бывших аддиктов в Остине, где они с Льюисом выступали на «South By Southwest». «Я тогда в этом не признался, но прямо перед интервью у меня был очередной заход, и моя жена Триша сказала: «Ты должен пойти на встречу сейчас», — ассказывает рэпер. Его проблемы продолжились, по мере того как он становился все более популярным. Он пил «худяка» — сироп от кашля на основе кодеина — и может с уверенностью говорит о его побочных эффектах. («У тебя начинается запор, так что когда ты с него слезаешь, у тебя в кишках тонны дерьма, и случается то, что называется диарея».) Но настоящие последствия его аддикции были более серьезными. Страдая от депрессии и одиночества, бесконечно находясь в поисках новой дозы, Маклмор скрывал свои проблемы от близких. «Я пытался делать вид, что все в порядке, но на самом деле с утра и до вечера я думал только о том, чтобы раздобыть очередную дозу». У него бывали травмы. «Однажды я свалился без сознания в туалете и разбил лицо об раковину, — говорит Льюис. — Это случалось несколько раз. Я ездил с таким количеством наркотиков в крови... Я не хочу драматизировать, но я должен был сдохнуть много лет назад».
На нескольких предыдущих встречах Маклмор молчал, но сегодня он решил начать говорить. Он рассказывает, как ему пришлось налаживать отношения с Тришей. «Я не знал, с чего мне начать, — говорит он. — Однажды я был под наркотой. Я лежал с ней в кровати и хотел найти еще наркотиков, и попытался начать разговор с ней, чтобы это помешало мне снова принять дозу». Он опускает взгляд. «Сегодня вечером я уезжаю в тур. Я уже был в такой ситуации — когда я забочусь о своей карьере и своих деловых нуждах, — и это меня разрушает. Я сидел на встречах, опаздывал, пытался что-то из этого извлечь, но мне не удавалось. Мне надо выкладываться. Мне надо думать о других, потому что если я буду думать только о себе, я опять накачаюсь».
«Позвони нам», — говорит один из группы. «Позвони нам», — повторяют другие.
Парень в сандалиях повышает голос и говорит, что посылал Маклмору сообщения, а тот не отвечал — но это ничего, он все равно его любит. Рэпер поджимает губы и кивает.
Позже он проводит параллель между тем, что было на встрече, и своими собственными художественными устремлениями. «Ты смотришь, как мужчина плачет у всех на глазах, извиняется и в итоге получает больше силы и уважения, чем у него было раньше, — я пытаюсь достичь того же самого, когда записываю музыку. Я пишу черновую версию, выбрасываю ее и пытаюсь забраться глубже. Когда что-то раскрывает правду, это преображает все вокруг. Поэтому, когда я начинаю писать песню, я спрашиваю себя: «Что я скрываю?» Это именно то, о чем мне нужно рассказать».
Следующая остановка — репетицонное пространство в промышленном районе. Льюис уже ждет нас, облаченный в узкие джинсы и очки в толстой оправе. Его смелый продакшн, презирающий жанровые границы, и умение сочинять мелодии — главное полутайное оружие Маклемора. Сейчас Льюис руководит сессионными музыкантами, которые играют песню 2010 года«Otherside». «Слушай, мы можем выкинуть эти духовые и сделать что-то более резкое?» - спрашивает Маклмор. Льюис соглашается и выдувает новую мелодию губами, а Овуор Арунга — постоянный трубач дуэта и друг рэпера по старшей школе — точно ее воспроизводит.
Идея нового тура в том, чтобы начать с малого — играть в небольших залах, ездить с пятьюдесятью людьми команды на семи автобусах, «тратить где-то семьдесят-восемьдесят тысяч на концерт и постепенно разогреваться», а потом удовить масштаб во время турне по европейским стадионам. Маклмор и Льюис хотят, чтобы концерты перед небольшой аудиторией были особенными, и готовы редактировать любые песни.
Работа над «This Unruly Mess I've Made» началась в 2014-м и двигалась медленно — из-за личных трудностей Маклмора и амбиций дуэта. Льюис, получивший в свое распоряжение большие средства после успеха «The Heist», использовал все новые звуки. Для одного только открывающего трека — песни под названием «Light Tunnels» — он нанял барабанщиков «Сиэтл Сихокс», хор, «струнный ансамбль из двенадцати-пятнадцати человек», а также людей, играющих на арфе и дульцимере. Чтобы закончить песню, потребовалось около года. Маклмор между тем пытался преодолеть творческий кризис, выплескивая свой поток сознания на печатную машинку — эту идею он подсмотрел в книге «The Artists's Way». Дуэт потратил деньги от «The Heist» на то, чтобы обустроить свою собственную студию, и поэтому альбом, несмотря на широкий размах, «обошелся дешевле, чем сравнимый второй альбом на мейджор-лейбле. Мы потратили меньше полумиллиона», — говорит менеджер Маклмора Зак Квиллен.
На первом сольном диске рэпера, который назывался «Open Your Eyes» и который он сам записал в семнадцать, он уравновешивал псилоцибиновые духовные искания и политический радикализм. На восхитительно странной песне под названием «Journey» Маклемор читал о поедании грибов в Олимпийских горах и изображении губами барабана под пение птиц, чтобы «впитать их мудрость». В конце песни возникает более яркая фантазия, где «я превращаюсь в индейца, угоняю «Санта-Марию» и убиваю Колумба». Когда я упоминаю эту песню, Маклмор краснеет и напоминает мне, что она была записана очень давно. Но тем не менее он не отказывается от своего текста. «Я тогда был школьником, который в первый раз прочел Говарда Зинна (американский историк и социальный активист, — прим. RS)», — говорит он.
Радикализм Маклмора также был обращен против религии, которую он называл более страшной угрозой, чем «суициды, СПИД и рак вместе взятые». На другой песне он предполагал, что Джордж Буш-младший мог быть организатором теракта 11 сентября 2001 года. Однако к 2012 году, когда вышел «The Heist» острые углы немного сгладились: радикализм уступил место поискам вдохновения, а Говард Зинн — Малкольму Глэдуэлу: открывающая песня называется«Ten Thousand Hours» (отсылка к идее публициста Малкольма Глэдуэла, что чтобы по-настоящему овладеть каким-то навыком, надо потратить десять тысяч часов, — прим. RS). Маклмор был и остается независимым исполнителем, который постепенно превратил локальный успех в общенациональный. После того как он встретился с Льюисом, его песни стали более масштабными и более мелодичными, и для «The Heist» они подписали контракт на распространение с Warner Music, что позволило им воспользоваться ресурсами мейджор-лейбла, оставаясь при этом творчески независимыми.
На «Unruly Mess» склонность Маклмора к конфронтации возвращается, и это особено очевидно на «White Privilege II» - продолжении песни 2005 года на ту же тему. Вдохновение для нового трека пришло в конце 2014 года, когда Маклемор, пораженный тем, что Дэррену Уилсону не было предъявлено обвинение в убийстве Майкла Брауна, принял участие в протестной акции «Black Lives Matter» в Сиэтле. Хип-хоп-ветеран, чье имя Маклмор не хочет называть, увидел его на фотографиях с акции и позвонил ему. «Он очень хвалил нашу музыку, а затем сказал: «У тебя есть платформа, но молчание — это действие, а сейчас ты молчишь. У тебя есть точка зрения на эти проблемы, и тебе нужно ее изложить. Тебе как белому рэперу нужно напрямую обращаться к своей аудитории».
Песня несколько раз переделывалась. Маклмор ставил ее активистам, музыкантам и интеллектуалам и дорабатывал ее на основе их реакции. «Как белый человек, который начинает бороться с расизмом, ты должен все время спрашивать себя: «Чего я на самом деле хочу добиться?» Надо раз за разом себя проверять, — говорит он. — У этой песни так и не получилось идеальной версии».
Совесть Маклмора иногда становилась для него источником проблем. В 2014 году, после того как«The Heist» получил «Грэмми», он извинился перед Кендриком Ламаром, а потом вывесил скриншот сообщения в Instagram — многие подумали, что это было показное раскание. Некоторые члены ЛГБТ-движения сочли, что в «Same Love» есть снисходительная интонация; другие подумали, что Маклмору вряд ли стоит критиковать хип-хоп как гомофобный жанр.
Сила текстов Маклмора меняется в зависимости от того, кому они обращены. Разумеется, гомосексуалам не нужно было разрешение любить друг друга, но не совсем закоснелый гомофоб может задуматься, послушав «Same Love». Рэпер заранее отвечает на будущую критику «White Privilege II»: «Эта песня практически рассказывает о том, как она создавалась. Когда мы ее записывали, мы не думали, как нам стать умнее критиков, обойти возможные нападки с той и с этой стороны. Я просто думал: «Я могу продолжать существовать в моей комфортной зоне и наслаждаться моими привилегиями, ничего об этом не говорить, и система будет продолжать воспроизводиться, или я могу попытаться принять участие в диалоге, зная, что у меня нет готовых ответов, и зная, что мне многому надо научиться».
Когда я говорю, что мейнстримная белая аудитория может не оценить, что парень, спевший«Thrift Shop», теперь заявляет, что американский флаг — это символ белого доминирования, Маклмор отвечает: «В какой-то момент эта песня может ухудшить наши продажи или создать проблемы с гастролями, но это не значит, что я не буду ее петь. Я должен заставлять себя говорит правду».
После репетиции Льиюс садится на черный мотоцикл с широкими протекторами — модифицированный «харлей», известный как Iron Guerilla, — и едет в здание на берегу залива, которое они с Маклмором превратили в свою сиэтлскую штаб-квартиру. На первом этаже расположена комната звукозаписи с тоннами оборудования, гитарами и невероятными нарядами с блестками, бахромой и перьями. «Это все Бена», — отмечает Льюис. Кроме того, там есть китчевая картина на бархате с изображением лысого орла, портрет танцующего Дрейка и поразительный образ Джастина Бибера с кленовым сиропом, который стекает с его груди на банан, подвешенный на половом члене. «Бен часто покупает странные вещи на Etsy», — говорит Льюис.
Вскоре приезжает Маклмор. Наверху его ждет Триша, которая помогает заниматься делами; Слоун тоже здесь. Она крупная для своего возраста, с голубыми глазами и Jeremy Scott Adidas на ногах. Она протягивает мне кулак, чтобы сделать фист-бамп. «Ого!» — говорит рэп-папочка Маклмор, сияя от счастья.
Через несколько часов они с Льюисом садятся на рейс Alaska Airlines в Финикс. Как обычно, они летят эконом-классом и планируют остановиться в Holiday Inn Express. В каких-то отношениях они транжиры — золотые часы, машины, мотоциклы, дома за миллионы долларов, — но в других очень бережливы. «Триша занимается нашими перемещениями, и она следит за ценами, — говорит Квиллен. — Мы иногда бываем несколько удивлены — например, когда приходится спать в Ramada Inn».
Репетиция начинается на следующее утро. Команда Маклмора начала осваиваться в Comercia Theatre на пять тысяч человек за несколько дней до начала тура. Через восемь часов, устав читать одни и те же тексты, Маклмор начинает нести в микрофон чепуху. После окончания репетиции он устраивает собрание, заставив всех сесть в большой круг на сцене. Сидя на динамике, он говорит коллегам, что рад работать с ними и что у них «будет сезон как у «Сихокс». Затем он передает слово директору по безопасности Террелу, который говорит, что нельзя лазить в соцсети за сценой и «срать в автобусе».
Все смеются, но Маклемор явно волнуется. Вскоре он уходит со сцены, надевает худи и садится в машину: он нашел встречу бывших аддиктов поблизости и не хочет опоздать.
Свежие комментарии